Реанимация чувств [= День за ночь ] - Ирина Степановская

– Мама, так это ж хорошо, что беременная! Ждать долго не надо! Ребенок будет! – отвечал ее будущий муж.

– А ты уверен, что беременная-то от тебя? – поджимала губы свекровь.

– Да от кого же еще! Вместе же в лагере были! – смеялся он.

– С таким пузом, да в белом платье! Позор! Вся станица смеяться будет! – отвечала свекровь.

Почему она тогда промолчала? Почему не сказала, что в беременности повинен ее сын, силой овладевший ею в душной лагерной палатке? А она побоялась поднимать шум, потому что считала сама себя виноватой – поддалась на приглашение прийти к ним в палатку вечерком, посмотреть, как они с друзьями живут. Потом выяснилось, что он долго тогда распихивал друзей по другим палаткам в надежде, что она останется ночевать. Но она не осталась. Когда он стал ее обнимать, настойчиво и умело, она затихла и сжалась, как зверек, пойманный в капкан, а едва придя в себя, стала рваться наружу, еле сдерживая подступившие слезы и торопливо объясняя, что, если она останется, подруги будут бегать, искать ее по всему лагерю и разразится скандал.

Да, это было неудачное лето. Она перешла на шестой курс, и ей предложили в составе бригады врачей поехать на практику в Анапу, в комплекс студенческих спортивных лагерей. Ее будущий муж тогда подвернул ногу на волейбольной площадке. В тот день в медпункте она случайно оказалась одна. Потом почти целую неделю лил дождь, купаться было нельзя. Он приходил к ней в медпункт и рассказывал байки из жизни студентов их строительного института. Он ей не очень-то и нравился. А потом, когда дождь перестал, он по вечерам ходил с ней на море купаться и дня через три пригласил посмотреть их палаточный городок.

Городок виднелся издалека. Белые палатки в дюнах. За несколько лет до того она ездила с родителями и сестрой в Прибалтику. Песчаные холмы Джамете напомнили ей Палангу. Та поездка с родителями была последней перед страшным прыжком Леночки в пропасть с моста. После она уже никуда не ездила – только в тот год на практику в Анапу.

Зачем она решила принять его приглашение? После того вечера он в медпункт больше не приходил. То, что она беременна, выяснилось уже в Москве.

Почему она тогда не сделала аборт? Испугалась. Решила рожать. Он нашел ее уже осенью. Прогуливался возле института. Объяснил, что решил повидаться, так как соскучился. Мог бы и не найти. У них в институте много клиник и корпусов.

Зачем она ему все рассказала? Даже мама с папой не знали. Знала одна подруга. Она сказала:

– Раз сразу же предложил жениться, значит, порядочный человек. Выходи за него.

И вот она вышла. Жить было негде. Он-то не знал, что в ее родительской квартире в одной комнате – Леночка, а в другой – родители. Денег сначала тоже не было. Надо было ходить на занятия. Родила она перед распределением. На госэкзамены оставляла ребенка маме, а когда выяснилось, что у нее окончательно пропало молоко, свекровь по телефону сказала:

– Вези его к нам. Неужели мы свою кровиночку не вырастим!

Насчет кровиночки свекровь была права. Когда ее выписывали из роддома, все сестры детского отделения умилялись, насколько сын оказался точной уменьшенной копией отца. Родился богатырем, а потом перестал прибавлять в весе, заболел сначала одним, потом другим, потом стал похож на маленького старичка… А в маленькой комнатке тогда умирала Лена, и родители ничем не могли помочь. Значит, она должна была пойти работать, а муж – доучиваться, заканчивать институт. И они решили на год отвезти ребенка в станицу. А потом мальчик остался там почти на семь лет. До школы.

Сколько денег она тогда тратила на самолеты! Стюардессы рейсов Москва – Краснодар ее знали в лицо! Приходила с дежурства, хватала сумку, спала два часа в самолете и два в автобусе – ради того, чтобы на две ночи, а бывало, что только на одну, ощутить с собой рядом родное тельце.

Однажды, когда сыну было пять лет, он сказал:

– Мам, ты такая худая, будто кошка бродячая!

– А ты стройных женщин не любишь? – спросила она.

– Мамы должны быть толстыми, добрыми… Как бабушка!

– Хорошо, я поправлюсь! – сказала Тина. И всю обратную дорогу, давясь рыданиями, запихивала в себя жаренные на свином сале свекровины пирожки. В конце концов ее вырвало, и на работу она явилась прямо из аэропорта измученная и больная.

Муж не понимал ее бесконечных поездок.

– Неужели ты думаешь, что ему там плохо? – удивлялся он.

– Это мне плохо, – отвечала Тина.

Постепенно они отдалялись друг от друга.

У мужа были другие женщины, она не сомневалась. Он был молодой, цветущий, здоровый. Выпивал, приходил поздно. Но было не до разборок. Больница, дежурства, авиакассы, "Детский мир", поцелуи, родное тельце рядом на одну ночь, снова поцелуи, дорога и снова больница. Очнулась она, когда ей уже исполнилось тридцать лет, а сын должен был пойти в первый класс.

Тогда они уже жили в двух комнатах в коммунальной квартире.

Одну из них сразу получил ее муж, как только стал работать прорабом на стройке. Он строил новые микрорайоны. Они могли бы довольно быстро получить квартиру в новостройках, но муж, всегда отличавшийся житейской сметкой, сказал:

– Не торопись. У нас будет хорошая квартира в центре.

Так и получилось. Сначала получили квартиру их соседи, и им удалось получить ордер на вторую комнату. Потом умерла старушка из маленькой комнаты. И уж тогда муж стал уговаривать оставшихся соседей съехаться с их престарелыми родителями. Для того чтобы выкупить эту последнюю комнату, они залезли в крупные долги, но зато квартира перестала быть коммунальной. Правда, денег на ремонт у них тогда не было ни копейки, надо было отдавать долги. Тина опять работала день и ночь, и года три они еще жили, как раньше, в двух комнатах, а в две оставшиеся свозили стройматериалы. На дворе стояла перестройка, материалы были такие, что теперь их и даром никто бы не взял, но когда, наконец, они побелили потолки, постелили новый линолеум и поклеили обои, квартиру стало не узнать.

За разменами и ремонтом пролетело еще не менее пяти лет. Мальчик пошел уже в пятый класс. Перестали платить зарплату, стали отключать отопление, свет. Президент страны смотрел на это сквозь пальцы, зато искал тридцать девять снайперов. На рынках кавказские лица полностью вытеснили славянские. Банкиры стали делить нефть, газ и производство алмазов. По телевизору показывали только боевики и фильмы тридцатилетней давности. И когда она вдруг опомнилась, их семья вместе со всей страной оказалась перед входом в новое тысячелетие. Но что бы ни происходило в стране и в ее личной жизни, череда Тининых рабочих дней и ночей непрестанно составлялась из смены дежурств, историй болезни, диагнозов и выработанных годами схем и методик для лечения больных с разными видами патологии. Для нее это было святое. И в любое время суток, днем или ночью, в состоянии бодрствования, сна или даже алкогольного опьянения, как хорошо отлаженная, умная машина, Валентина Николаевна готова была в несколько секунд выдать ответ, что нужно было сделать больному, как и в какой последовательности, чтобы помочь тому, кому еще можно было помочь.